Про медицину.
Лет 6 назад произошел со мной случай, который сейчас можно назвать забавным. Но тогда все казалось очень серьезным.
Однажды вечером под правым ухом у меня начался сильный отек, который очень быстро увеличивался в размерах. Не болел, но жуть наводил конкретную.
Я сразу пошел к врачу. Отсидел в очереди, открыл дверь в кабинет.
Врач что-то задумчиво писала в карточке предыдущего пациента.
– Какие жалобы? – не поднимая головы спросил врач.
– Отек под ухом, – говорю.
– Показывайте, – глядя в карточку промолвил врач.
Подходу ближе. Жду.
Терапевт поднял голову, задумчиво посмотрел на меня в поисках отека и, увидев его, резко поменялся в лице.
– Болит? Температура есть? Что еще болит? – быстро спросил он.
– Да все в порядке, просто отек с правой стороны.
– Так… Угу, так… – пробормотал врач. – Вам нужно вызвать скорую и немедленно вас госпитализировать!
– А что у меня? – удивленно спросил я.
– Эпидемический паротит! Тут мы вас не можем лечить. – промолвил врач.
Звучало страшно и я согласился поехать на скорой. Машина прибыла примерно за 15 минут.
И мы куда-то помчались в ночи. Сотрудники скорой во время поездки заполняли какой-то документ, наверно анамнез и задавали уточняющие вопросы: Что я сказал врачу? Что ответил врач? Как я себя чувствую и так далее. И дальше обсуждали, как именно записать это в документ. Сначала я был тронут таким вниманием, но после пары вопросов “С такой формулировкой согласны?” – понял. Они не интересуются моим здоровьем. Они пытаются заполнить документ так, чтобы к ним не было вопросов на тот случай, если я умру.
Стало еще страшнее…
– Девушки, а куда мы едем? В какую больницу? – на всякий случай спросил я.
– Мы решаем сейчас. Или в инфекционную или в челюстно-лицевую.
Понимая, что из инфекционки шансов выйти здоровым крайне мало (попадал как-то в молодости с отравлением), я сказал: “Подпишу в любой формулировке, везите только в челюстно-лицевую”
Девушки обрадовались, в их голове я только что явно решил какую-то сложную задачу.
В челюстно-лицевой я просидел минут 15 в приемном покое, потом вышла медсестра и отправила меня сдавать кровь.
Еще через 5 минут я зашел к дежурному врачу. За столом сидел огромный старый грузин и тоже что-то писал.
Он медленно поднял голову, посмотрел на меня. Пощупал опухоль и промолвил с характерным акцентом.
-Значэт так, таблэтка найза. Патом таблэтка супрастина. И так два раза в дэн. Через сутки все спадот.
-Что спадет? – спросил я, подозревая, что найз и супрастин не спасут меня от эпидемического паротита.
-Опухал твоя спадот. Все иды.
– А что это у меня?
– Застудыл. Иди.
И действительно, к вечеру следующего дня уже ничего не было…
Я помню, что тогда подумал, что в другой раз мне может не попасться старый мудрый грузин. И пошел бы я лечиться от смертельной болезни, которой на самом деле не болел.